Николай Цискаридзе: «Моя пенсия – 9500 рублей»

С королем балета Большого театра мы обсудили самые наболевшие проблемы искусства и нашей жизни

– Все сейчас живут в ожидании открытия Большого театра после грандиозного ремонта. Как вы думаете, это изменит что-нибудь
в жизни ГАБТ?

– С переходом с малой сцены на большую очень многие карьеры полетят. Некоторые артисты не смогут там танцевать – не возьмут энергией огромное пространство, не хватит масштаба личности. В балете, опере, классической музыке невозможно быть блатным. Вы должны выйти на сцену и показать уровень. К сожалению, в последнее время наметилась тенденция: можно позвонить и попросить за кого-то. С помощью СМИ на недолгое время можно раскрутить даже обезьяну. Но… у нас в последнее время зрители посреди спектакля уходят.

– Недавно ездила в российскую глубинку. Большинство людей думает только о том, как свести концы с концами. Чтобы забыться, заливают глаза водкой.

– У Булгакова в «Собачьем сердце» профессор Преображенский говорит: «Если я, Дарья Петровна и Зина будем мочиться мимо унитаза, то и у нас в уборной получится разруха». Поймите, те, кто пьет и не хочет работать, в результате живут в нищете.

– В нищете у нас живут не только алкаши. Мой папа всю жизнь работал военным журналистом и занимал в советское время высокую должность. Сейчас он пенсионер. Его пенсии хватает аккурат на оплату коммунальных услуг.

– Вы мне будете рассказывать?! Я получаю самый потолок пенсии. (Артисты балета имеют право на досрочную пенсию. – Ред.) И мне дали 9,5 тысячи рублей! Что на эти деньги в Москве можно купить?

– Ну… Туфли неплохие.

– Туфли! А потом что? Целый месяц их облизывать?! Я, будучи в моем поколении самым титулованным артистом, надрываясь всю жизнь, представляя нашу страну в лучших мировых театрах, получаю просто издевательскую пенсию! В данной ситуации странно рассуждать о патриотизме…

– Кстати, о патриотизме. Вы – грузин, но живете в России. Недавно грузинское ТВ устроило провокацию, показав сюжет, как российские войска якобы вторглись в Грузию…

– Когда слышу: в Грузии что-то не так, расстраиваюсь. Я ничего не могу сделать. Разве что возмущаться, сказать, что это предел цинизма и телеканал, сотворивший такое, надо закрыть. Когда приезжал в Грузию к маме, по моему выговору было понятно: русский для меня – главный. В транспорте на меня кидались, начинали орать, мол, какое я имею право говорить на собачьем языке. Это для меня было непонятно – ведь я вырос в городе, в котором никогда не было национальных проблем.